jay park & kim hyuna
[indent] - вам плохо? я помогу.
[indent] - ого, теперь понятно, почему мой сын ваш яростный фанат.
Отредактировано Park Jaebum (2019-06-28 12:34:18)
champagne aesthetic
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12019-06-28 12:34:01
Поделиться22019-07-28 01:06:26
- спи. я завтра зайду за тобою после семи
- плашка:
- ЛЗ: и что бы ни было, скажу тебе одно: "спасибо" // наш ребёнок такой же красивый.
- Сообщений: 253
- Уважение: +56
- деньги: 28000₩
по статистике примерно два-три пассажирских авиалайнера в месяц терпят крушение. если вы хотите знать, как, из-за чего и вообще зачем это происходит чаще всего, то лучше спросить, конечно, механиков, которые проверяют закрепы перед каждым рейсом. ну или, по крайней мере, должны проверять - от перепадов давления любое крепление расшатывается, так что абсолютно каждый полёт должен завершаться техническим осмотром креплений.
если механиков поблизости нет, то есть ещё диспетчеры, остающиеся на связи с пилотами практически во всех чрезвычайных ситуациях, за исключением довольно редких случаев сбоев связи. ну и, традиционно, инженеры, проектировавшие те или иные модели, и потому осведомлённые обо всех слабых местах конструкций - даром что честные ответы выбить из них сложнее, чем долги из запойного мужа.
куда продуктивнее будет поговорить со страховыми агентами, специализирующимися на авиакатастрофах. вот им известно так много случаев и историй, что слушать можно неделями - чем, кстати, и занималась ким хёна первое время после всего, что произошло. так что к чёрту. если вы хотите знать, как разбиваются самолёты - поговорите с ней. даже под всеми таблетками, призванными выравнять её эмоциональное состояние и заставляющими хоть как-то держаться, она способна выдать вам все факты, которые только смогла отыскать за последние месяцы.
хёна уже знает, что чаще всего, буквально в девяти из десяти случаев, проблемы случаются именно при посадке. знает, что дело практически всегда в человеческом факторе - обычно это те самые механики с гайками или проебавшиеся диспетчеры, но случается, к сожалению, что и пилоты, как в случае с тем злополучным рейсом. погода - это не причина крушений, погода - фактор, который обнажает плохо закрученные гайки или некомпетентность капитана. гайки важнее. но давайте будем честны - если ни один механик до сих пор не наказан, ни один диспетчер не уволен, и один только сон мино обвиняется со всех экранов, электронных и цифровых, вывод лишь один - человек, виновный в катастрофе, после которой у хёны от напряжения дёргаются глаза и дрожат пальцы, всё ещё какого-то чёрта жив. и какого-то чёрта не наказан.
и, если честно, в глубине души хёна не понимает, почему этим придурком ещё не занялся лично бобби.
когда она в очередной раз заводит об этом разговор с хитоши, они сидят в лимузине, дожидаясь своей очереди. хитоши сыт её нытьём по горло - видно невооружённым глазом, - но хёна не может заставить себя замолчать, и вместо того, чтобы привычно проверить, как она выглядит, делает страшные глаза и шипит:
- если бы у тебя чуть не умер ребёнок, я бы посмотрела, как ты реагировал.
- но он не умер, хёна, - грубо отрезает хитоши. - ещё одно слово об этом - и я попрошу господина ивасаки пересчитать дозировку твоих лекарств, чтобы ты перестала об этом думать.
- ты считаешь, я когда-нибудь перестану об этом думать?! серьёзно?!!
- ...и позвоню твоей матери. скажу, что ты не в лучшем состоянии, чтобы видеть сына.
хёна замолкает.
- поправь справа.
хитоши протягивает раскрытое карманное зеркало и показывает рукой на зону справа от своего лица. хёна подкалывает невидимкой выбившуюся прядь, и чувствует, как подавленная волна возмущения вызывает приступ тошноты, поселяется где-то в горле и начинает скрестись там, не давая ей ни на секунду допустить мысль, что всё в порядке. что её ничто не беспокоит.
и когда сразу с обеих сторон двери лимузина распахиваются, она сидит с закрытыми глазами, считая от десяти до нуля, представляя, как хитоши, один-единственный, летит в самолёте, и внезапно, уже перед самой посадкой, его отсек начинает гореть, и он просто не может выбраться из этого горящего капкана. умоляюще кричит. кашляет от дыма.
- время блистать, - улыбается ему хёна, когда снова открывает глаза и принимает его руку, выбираясь из машины.
время блистать.
хёне глубоко насрать, что это за мероприятие, у неё таких за спиной - больше сотни, и если копаться глубоко в каждом, можно откровенно сойти с ума. внутри сразу станет ясно, разделяются ли мужские и женские половины; по первому же диалогу хёна поймёт, зачем все тут собрались, когда каждый выскажет свои мнения о погоде и о том, какая беспрекословно прекрасная система кондиционирования в помещении, и перейдут на аккуратное обсуждение главной темы вечера; ещё через сорок минут зачастую достаточно просто улыбаться и хлопать, после - попроситься домой.
можно не переживать.
можно не переживать - потому что когда они оказываются внутри, и хрусталь, отражающий золото, намекающий как минимум на то, что вечеринка больше спонсорская, отражает и десятки разных пар, которые не размыкаются. то есть аксессуар всегда при мужчине. женщинам в таких случаях можно и вовсе молчать.
иногда хёна чувствует себя эскортницей. особенно в такие моменты, когда хитоши - он старше всего лишь на 12 лет, и это не так бросается в глаза, но - вступает в диалог с кем-то совсем старым, кого она уже, кажется, видела ранее, но не помнит, где. под боком у него - маленькая версия хёны, младше лет на 10, стервознее лет на 30. как дорогой клатч под мышкой или обклеенный стразами ручной аллигатор на поводке.
хёна морщится от нелепости собственных сравнений и, чтобы занять руки, хватает с подноса официанта бокал шампанского. она - и стариковский ручной аллигатор-клатч - улыбаются друг другу и делают пару глотков.
мужчины разговаривают, и им приходится так и стоять, просто улыбаясь друг другу, не оглядывая даже с головы до ног, потому что этикет приписывает взгляд глаза в глаза или - ещё лучше - чуть выше. однако даже при вынужденном послушном молчании хёна не может заставить себя слушать, и понимает лишь, что мероприятие как-то связано с очередным музыкальным лейблом, что к этому как-то привязана благотворительность, что "все мы работаем на блага пострадавших от землетрясения", что:
- а пострадавшим от авиакатастроф? о них никто не думает?!
что.
- прошу нас извинить, - хитоши даже на секунду не задумывается, что делать. лишь грубо перехватывает её запястье и возвращает шампанское обратно официанту. его собеседник пытается отшутиться и по-отечески улыбается, но хитоши это не смягчает и не убеждает в том, что можно остаться в этой компании ещё хоть на секунду. уже в стороне он говорит: - твои темы: погода, косметика, поп-музыка. может быть, закуски. и, ради бога, тебе нельзя ещё пить.
хёну до дрожащих рук бесит, что хитоши всё ещё не сгорел заживо в своей адской клетке из пламени, не задохнулся от угарного газа, не застрял в завалах из тяжеленных металлических конструкций один-на-один с виноватым во всём пилотом. или вторым пилотом - без первого - какая к чёрту разница.
- ты сволочь.
- ким хёна.
после случившегося с ханбином хитоши не брал её с собой на подобные вечера почти три месяца. за это время она, по мнению этого бесчувственного осла, должна была прийти в себя, перестать испытывать вину ("откуда это чувство?" - упрямо спрашивает её психоаналитик. но нет психоаналитика упрямее хёны, отвечающей, что "вам кажется, я не испытываю никакой вины") и снова на ура справляться с ролью того самого клатча. на аллигатора уже, конечно, не тянет - годы не те. и всё же.
- кажется, я поторопился. тебе нужно было ещё какое-то время побыть дома.
ну надо же.
- оставайся тут пока, ладно? я к тебе потом подойду. постарайся ни с кем не разговаривать. и, ради бога, больше не пей!
хёна смеётся. пять-семь пар глаз устремляются в их сторону, и она затыкает руками свой рот, чтобы показать, что всё в порядке, как будто этот жест в подобной обстановке может показать, что всё в порядке. взглядом она окидывает тех, кого отвлёк её смех, и встречается глазами с... джей паком, кажется? ей вдруг становится весело, она опускает руки и подмигивает кумиру собственного ребёнка.
ханбин остался жив. разве это не чудо.
- всё в порядке, - игривым шёпотом, наконец, сообщает она хитоши. [если вам интересно: он попытался выползти из-под обломков уже на земле, но его резко засосало в фюзеляж и разорвало на части]
хёну забавляет, что ему никуда от неё не деться. он сам совершил фатальную ошибку, почему-то рассудив, что угрожать превратить её в овощ или в очередной раз лишить встречи с сыном - это перспективная затея. и теперь весь смысл её существования здесь и сейчас превратился в какую-то борьбу. в какой-то подростковый бунт, несмотря на весь её возраст и то, что бунтовать в её положении попросту глупо и бессмысленно.
но ей так больно.
и, по крайней мере, чуть не плачет она точно из-за этого.
поэтому хватает со стола ещё один бокал и вливает его в себя залпом.
она ждёт чего угодно. привычно строгого "ким хёна!". разочарованного выдоха. криков, неуместных в такой обстановке и привлекающих слишком много внимания. она ждёт, что он уведёт её за руку отсюда, пока не стало слишком поздно. или хоть какой-то реакции. но хитоши молчит. и лишь вздыхает, когда она делает шаг в сторону закусок, намереваясь взять ягоду клубники, и её ведёт прямо боком к столу, в который она врезается бедром.
когда хитоши уходит, она даже не сразу понимает, что осталась одна. её мутит. смешит. снова мутит. в голову взбредает идея что-нибудь съесть - и под чьим-то взглядом - ощущается спиной, буквально жжёт по обнажённой кроем платья коже - она берёт самую крупную ягоду клубники и не замечает, как съедает её. не замечает, как чуть ли не врезается в кого-то, пытаясь пробраться к маленькому выступу, элементу интерьера, чтобы присесть и спастись от кружащейся головы. к чёрту хитоши. к чёрту господина ивасаки. к чёрту весь этот блядский мир, который почему-то думает, что самое важное - это помочь только лишь тем, кто пострадал от землетрясений.
после клубники тошнит ещё сильнее.
хёна пытается продышаться, поднимает голову наверх и делает шумные выдохи. когда ей становится чуть лучше - взглядом выискивает хитоши, но тот просто делает своё дело - беспечно общается и ни о чём не думает. солнечное сплетение обжигает огнём. она сама - горит в этой адской клетке, задыхается угарным дымом, не может выбраться из-под обломков. это она во всём виновата.
кольцо на правой руке - как символ того, что она безвозвратно проебала - сейчас тоже ощущается чем-то инородным, чужим. чем-то, что давит на пальцы, на грудь, на виски. хёна ловит своё отражение на хрустальных поверхностях - как она вообще допустила всё это? как она превратилось в такого ручного зверька, проебав буквально всё на свете, даже - почти - собственного ребёнка?
и чтобы не выблевать всю свою боль на этот бесконечный хрусталь и на дорогие платья аллигаторов и клатчей, она концентрируется на кольце. прокручивает его в разные стороны несколько раз. снимает. и меняет - возвращая на левую руку, как было когда-то очень и очень давно. тогда всё было сложно и плохо - но сложнее и хуже ли, чем всё то, что происходит сейчас?
где теперь бобби?
почему он не разобрался со сраным пилотом?
когда теперь она обнимает ханбина и скажет ему, что любит его сильнее, чем когда-либо и кого-либо на свете?
и, кажется, она сползает на пол с этой странной скользкой неудобной фигуры. где же тут блядские стулья. где тут туалет.
Поделиться32019-08-06 20:23:36
- ты опоздаешь. каын заворачивается в свой потрясающий шелковый халатик, оставляя громадную кровать не заправленной. белые простыни чуть смяты, на подушках характерные вмятины от голов. каын красивая во всем этом. джебому нравится ее квартира, здесь уютно, джебому нравится она сама, ровно настолько, чтобы пользоваться ее предложением заглядывать иногда. в свои тридцать каын выглядит на двадцать три - максимум, а ещё у неё безумно красивые ноги, и она маленькая, а у джебома особая любовь к маленьким девушкам, хотя бы потому, что рядом с ними он не смотрится как чертов школьник. джей с ней знаком ещё с прошлого агентства, она там менеджер. до сих пор менеджер у какой-то мега-популярной женской группы. джей не интересуется, потому что у него своих дел по горло. но когда джей вернулся в корею, и они с каын пересеклись на каком-то мероприятии по поводу его сольного дебюта, он был рад встрече. он рад, что есть каын, к которой можно приехать, когда тебе надо выспаться, когда нужно выпустить пар, банально поговорить с кем-то под бутылку вина, или просто банально хочется секса. джей мальчик взрослый. достаточно взрослый, чтобы класть на цензуру в своих клипах огромную кучу всего незаконного. достаточно взрослый, чтобы говорить о желаниях вслух, не обращая внимание на то, что в корее так якобы не принято. он рад, что есть каын, которая его мысли по этому поводу разделяет. ещё и не ждёт от него ничего. просто джей слишком инертен пока до всего, что требует усилий, кроме его работы, поэтому девушку себе не ищет, а неразборчивые связи - это не про него. поэтому, каын для него во многих смыслах просто спасение. ещё и не ждёт от него ничего. прелесть, а не девушка.
- ты же помнишь, что это мое мероприятие? начальство не опаздывает. начальство задерживается. не смотря на то, что костюм ему привезли ещё пару часов назад, джебом не мог заставить себя двигаться. ехать туда действительно не очень хотелось. во-первых, такие мероприятия ничего в себе полезного не несли для него конкретно, он не нуждается в том, чтобы тыкать тем, что он занимается благотворительностью всем в лицо. но он знает, что его бизнес в этом нуждается, и это заставляет его распаковывать новую, чёрную рубашку от армани, ибо не дай боже появиться ему где-то в армии спасения, ну или просто в шмотке, дешевле дизайнерской. стоило бы пройтись по татуировкам тональником, просто чтобы внимание не привлекать, но джей пак обычно клал на все вот это с высокой колокольни. у него, понимаете ли, яркая индивидуальность, которую он категорически не желает прятать под рубашками. и да, была бы его воля, он бы вообще раздетым пошёл. так что как-то без тональников. да и зачем портить рубашку от армани, ведь ее потом только разве что в мусорное ведро, химчистка с таким вряд ли справится.
каын над ним смеётся и помогает завязать галстук, на которые у него, ей-богу, аллергия. с галстуком и в пиджаке он выглядит как выпускник, и когда каын говорит ему об этом, хочется вообще все снять и остаться тут, где-нибудь в районе идеальных ног каын и белого постельного белья, но за него на его мероприятии никто не появится, поэтому его ягуар внизу на парковке ждёт своего часа. каын провожает до двери, как делает абсолютно всегда, в качестве ритуала, наверно.
- после всего этого бесполезного дерьма я снова приеду, не против? наберу, если что, но чувствую, что будет слишком скучно, так что жди с вином и в виктории сикрет. поцелуешь в щечку на дорогу? будет иллюзия семьи. джебом шутит скорее насчёт себя, но получает ощутимый тычок в спину от девушки, перед тем как выйти.
дорога до банкет-холла, в котором проходит приём, занимает почти сорок минут, джей аккуратный водитель, он никогда не нарушает правил, а сейчас и вовсе плетётся, аки улитка. ягуар протестующе рычит каждый раз, когда джебом останавливается на светофорах. в голове отличный план: посвятить приёму десять минут своего драгоценного времени, сказать всем, кому это будет интересно, что он уезжает работать, поехать за вином, а потом вернуться к каын. тогда вечер не будет безнадежно испорчен.
джей останавливает машину возле входа и смотрит на себя в зеркало заднего вида. он выглядит отдохнувшим, но немного небрежным. ему не нравится, что он выглядит так, будто ему откровенно насрать на этот приём. пусть это и так на самом деле. потому что нетизены, чтоб их черти драли, решат, что насрать ему как раз на благотворительность, а не на приём. он расчесывает волосы пальцами, укладывает их так, чтобы выглядеть хорошо, и остаётся доволен. он хорошо выглядит. так каждый раз после совместно проведённого времени с каын. скрывать не имеет смысла: он был бы уже в депрессии как минимум раз десять, если бы не она и ее помощь. кто-то может считать секс по дружбе чем-то неправильным, но пока так не считает каын, джею откровенно плевать. они оба свободны, он не видит проблемы.
сотрудник из обслуживающего персонала получает от джебома ключи трясущимися руками, чтобы припарковать машину, прежде чем джей идёт внутрь. закономерно, как только он заходит, в его адрес звучат аплодисменты. в такие моменты, наверно, джебом понимает, что решение самостоятельно заняться музыкой и создать собственный лейбл - было одним из самых правильных решений в его жизни. не все здесь искренне поддерживают его, кому-то все равно, но ради тех, кто поддерживает, действительно есть смысл двигаться дальше профессионально, делать что-то большее и лучшее.
его облепляют незнакомые ему люди, он собирает всю волю в кулак и улыбается. улыбается всем, включает режим светских разговоров, и старается не грузиться. в какой-то момент ему даже нравится то, о чем говорят с ним люди, ему нравится быть в компании. момент, в который он устаёт и уже не хочет быть тут, он пропускает. но в какой-то момент он понимает, что ему сложно настолько, что просто невозможно находиться здесь. какая-то девушка подмигивает ему, но он устаёт настолько, что его бесит даже это. он просто извиняется перед собеседниками и идёт на улицу, с другой стороны здания, где располагается небольшой скверик. у джея желание немного выпить, но здесь пока он видел только шампанское, которое на дух не переносит, а искать что-то другое желания нет вообще. вот сейчас как раз бы сесть в машину и уехать отсюда подальше. за вином. и к каын.
свежий воздух успокаивает. джебом по мере "трезвения" от всей этой светской тусовки, анализирует собственное состояние и не остаётся доволен, потому что он стал более раздражительным. он стал быстро уставать, и то интервью про его "пенсию" больше не кажется чем-то бредовым. потому что устал он как-то наверно. и вроде бы достиг почти всего, о чем мечтал, в мировой тур вот едет скоро, артистов в лейбле более, чем достаточно, раза в три или четыре больше, чем цель ставилась изначально. и парни с девочками просто потрясающие. джей пак доволен. ещё и у самого все получилось. но что-то держит во всем этом, не даёт уйти, оставит сцену, всю эту публичность. что-то мешает.
он решает, что пора действительно уходить, поговорить о том, что с ним происходит с каын, может, она посоветует, что сделать. или в принципе вправит ему мозги на место. он не успевает выйти в зал обратно, потому что путь ему преграждает охранник, ведущий на улицу девушку в почти бессознательном состоянии. и джей думает, что он уже видел сегодня эту девушку. она ему подмигивала. вроде бы это была она. он эту девушку у охранника перехватывает, объясняя, что сам позаботится о гостье. и, собственно, он действительно планирует самостоятельно о ней позаботиться, потому что внутрь он идти все ещё не очень хотел, а пока он тут хотя бы технически - ему не придётся объяснять никому, почему ему нужно уходить.
- вам плохо? я помогу дойти до скамейки, может вам воды? джей бросает охраннику через плечо, чтобы тот принёс воды, а сам ведёт девушку в скверик. до скамейки они дойти не успевают, девушку выворачивает прямо на траву возле дорожки, она едва успевает наклониться. джей реагирует тоже почти мгновенно, как можно осторожнее собирая тёмные волосы в кулак и удерживая их на спине девушки, чтобы не испачкались. кажется, ему даже попало немного на ботинки, но это херня. как раз, когда девушка заканчивает, охранник приносит бутылку воды и джей пак отпускает его обратно в зал. джебом протягивает брюнетке воду и платок из кармана.
в голове почему-то не складывается только о, что девушка вроде как стояла с каким-то мужчиной. значит, пришла точно не одна, но выводил ее почему-то охранник. хотя, было похоже, что с мужчиной они разговаривали в напряженных тонах. может, ругались. но в глазах джебома мужчину это не оправдывает. должен был бы хотя бы узнать, как чувствует себя его спутница. даже если у всего этого причина банальный перебор с алкоголем. господи, кто из нас не перебирал с ним ни разу. у джебома вот в молодости всякое случалось. носок ботинка мужчина вытирает об траву незаметно и помогает девушке дойти все-таки до скамейки и сесть на неё.
- пак джебом. можете звать просто джей. вам бы прилечь. здесь локация немного не позволяет, но я могу отвезти вас домой, если нужно, я на машине и не пил.
Поделиться42019-08-11 03:31:05
- спи. я завтра зайду за тобою после семи
- плашка:
- ЛЗ: и что бы ни было, скажу тебе одно: "спасибо" // наш ребёнок такой же красивый.
- Сообщений: 253
- Уважение: +56
- деньги: 28000₩
[indent]хёна заёбана как рассвет.
поток нескончаемых путанных слов льётся из её рта, пока какой-то охранник успешно придерживается привычной модели восприятия через призму того, что присуще лишь только мужчине - слушает женщину через периодический перехват взгляда глаза в глаза, будто на самом деле заинтересован в том, что она рассказывает, а не пытается поскорее вывести её подальше от адекватной публики.
- ...ну и, в общем, если вы будете выбирать авиакомпанию, то... блять, лучше не летайте, - смех хёны заёбан чуть меньше, потянет на полдень четверга, в который работать всё ещё не осточертело, но силы уже на исходе. смех хёны - что-то, что будет жить даже тогда, когда сама она подохнет. возможно, по пути обратно в японию.
будь она чуть поживее, могла бы придумать этой мужской фигуре больше вопросов, чем показывал этот серьёзный тип, и начать рассказывать о своей жизни, о дурацком хитоши, проёбанной молодости и гулящем (да-да) супруге. но охранник предпочёл все вопросы задать совершенно не ей - молча и взглядом, когда поднял хёну под локоть с пола и спросил о спутнике. хитоши, конечно, в ответ разочарованно покачал головой.
будь она чуть поживее, она бы сама покачала головой, дёрнув локтём, и неуверенно направилась бы в туалет. но её зачем-то вели на улицу.
- понимаешь, в любом деле нужно просто быть уверенным, что всё получится - и тогда всё пойдёт как по маслу. это тебе я говорю, - алкоголя в глазах хёны всё ещё больше, чем жажды жизни, но даже сейчас они выглядят слишком тусклыми.
этим утром ханбин, звонивший по скайпу и обеспокоенно спрашивавший, как они долетели, этот самый её любимый восьмилетний мужчина на свете, спросил, почему она так плохо выглядит и точно ли всё хорошо. и так как хёне казалось, что всё хорошо, захотелось сквозь землю провалиться, но быть вновь самой лучшей. с хитоши не вышло. не вышло с дживоном, хеджоном, мамой, папой, и чёрт бы ещё знал, с кем ещё. поэтому рядом с охранником, пока может, хёна смеётся как в последний раз, приваливается к нему всем телом, не в силах справиться с заплетающимися ногами, постоянно поправляет волосы и закатывает глаза, потому что почему-то по жизни именно эти четыре компонента приводят её к успеху у мужчин.
ну или, если проще: легче пьяно флиртовать и забивать им головы чепухой, чем говорить, почему иной раз из постели подниматься не хочется.
но ты ведь грёбаное солнышко.
[indent]- без меня не случится рассвета.
и хёна понимает, что говорит это уже давно кому-то другому, другому мужчине, по иронии судьбы куда более привычному для её тусклых глаз. она видела этот взгляд с экрана планшета ханбина, с его телефона, с огромной плазмы их с хитоши пустого дома, с маленьких дисплеев, встроенных в сидения пассажирских авиалайнеров. видела в зале, где желание выставить себя за человека, пребывающего в полном порядке, заставило её цепляться за единственно настолько знакомое лицо. сейчас хёна даже не уверена, подмигивала ему правда или это ей приснилось. но точно уверена, что если подмигивала, то ничего хорошего в этом нет. потому что так делать было попросту нельзя. не принято. предосудительно.
что ещё она могла нарушить?
она помнит, как хитоши обещал подойти спустя время. просил побыть на месте и, кажется, больше не пить. помнит ещё один бокал шампанского и клубнику ("к л у б н и к а" - отличное слово для желудочных спазмов, которых, слава богу, не последовало). помнит чувство разъедающей изнутри боли и, наверное, ненависти. и мысли о муже, с которым не разговаривала несколько месяцев, из-за чего в последние недели сердце делало лишние удары всякий раз, когда смартфон определял корейские номера. и к которому хотелось заехать, пока есть возможность, но гордость позволяла лишь поджимать губы всякий раз, стоило маме напомнить о ким дживоне.
мыслей о муже было столько, что там, уже практически почему-то (???) на полу, её затошнило. в незыблемой связи двух этих событий хёна не сомневалась - это ясно как божий день. её всегда теперь мутит, стоит кому-то вдруг вспомнить о факте её замужества. так что номер бобби, конечно, был заблокирован. и, ну конечно, он бы попробовал позвонить с другого, разве нет? так что расслабляться слишком рано. он же знает, как мальчик к нему привязан, с его стороны просто преступление - не пытаться выйти с ней на связь. [в глубине души хёна знает, что он пытается. что пишет её матери. и не знает, получает ли бобби разрешение на разговоры с ханбином, но боится знать правду. ведь хёна помнит, почему в том сверкающем хрустальном зале вернула кольцо на левую руку]
когда именно образовался пробел?
в замедленной съёмке хёна видит, как взволнованность на лице мужчины, встревоженно возвышающегося над ней прямо сейчас, превращается в обескураженность, и словно на реверсе она пытается отмотать события назад, раз уж восстановить хронологический порядок произошедшего не выходит. получается не очень. она правда не помнит, когда охранник сменился кумиром миллионов, откуда в её руке неприятно влажный платок, и почему она всё никак не может поднести ко рту дрожащую и ускользающую от губ бутылку с водой, чтобы избавиться, наконец, от мерзкого привкуса. но последние факторы подсказывают, что именно стоит требовать от собственной памяти, и ещё через мгновение она всё-таки вспоминает, как её рвало буквально десятью шагами ранее. но среди запутанных событий этого вечера практически не осталось кадров об этом. ничего достаточно цельного, кроме сильного головокружения, жуткого запаха и какого-то свойского жеста в её адрес со стороны человека, о котором, наверное, мечтает такое количество школьниц по ночам, что можно заполнить несколько бассейнов: волосы в кулаке, заботливо зажатые над макушкой. больше ощущение, чем полноценное воспоминание. что-то от трёх органов чувств из семи.
горлышко бутылки, наконец, соприкасается с губами, и хёна жадными, крупными глотками выпивает почти всё, оставив лишь несколько жалких сантиметров на дне, да и то - лишь потому, что воздух, заточённый в пластике, закончился.
- я... спасибо, - и она не уверена, что сможет сказать что-то больше. но почему-то всё же говорит, удивляя саму себя: - будет здорово, если вы присядете... ты присядешь?.. кружится...
кружится что? голова. но это слово почему-то так и остаётся у неё во рту, не выпущенное на волю, как и все слова, которые она на самом деле хотела бы высказать хитоши с самого утра. джей пак, пак джебом или "просто джей" - определённо не хитоши, с чьей чопорностью под боком уже привыкла жить хёна. но сейчас ей до одури хотелось твёрдого плеча. и она согласна даже помолчать, раз тут такое дело.
когда мужчина садится, а её голова мягко касается пиджака, позволяя этой мягкостью отпружинить пышным волосам, она шумно выдыхает и расслабляется, полностью заваливаясь на джея. и тихо усмехается тому, как по-домашнему привычно звучит это "джей" в её мыслях. "я чуть-чуть так посижу. совсем немного..."
будь это хитоши, она бы попросила пиджак. будь это дживон - уже всю гипотетическую будущую плешь проела бы, что он вообще-то сам должен видеть и понимать такие вещи. а если бы с ними был ханбин - сверлила бы мужа взглядом, полным ненависти, и потом, как только сын бы отвернулся или даже ушёл, от души бобби пнула, потому что идиот иногда редкостный. и в памяти всплыл лишь единственный человек, который даже сейчас, наверное, просто снял бы с себя последнее, если бы посчитал, что она может замёрзнуть. и она прижалась к джею сильнее.
на самом деле, на улице достаточно тепло. хёна чувствует это по тому, как окутывает теплом её лоб. или это жар? но свежесть воздуха кажется морозной, и от общего состояния хёну трясёт мелкой дрожью. с ней рядом кто-то, кого она и не знает совсем. но что-то инстинктивное, бесконтрольное, самое на свете настоящее рвётся наружу в жалобно-тихом, почти скулящем:
- холодно...
а потом она просыпается на заднем сидении машины - то ли от мерцающего света магистральных фонарей, проносящихся мимо, то ли от привкуса железа и ощущения заложенной носоглотки, угрожающей смертью от внезапной асфиксии. прокашливается. в ушах гудит так, что она жмурится и жалеет, что попыталась подняться. кровь перестаёт затекать в горло и капает на грудь, заставляя какое-то время бездумно пялиться в собственное декольте, ощущая на своих плечах не голову - всю тупость человечества. жмурится снова, потому что не понимает, гул ли это дороги или она действительно ничего не слышит от звона. но звук не уходит. и не усиливается. а она всё сидит.
ещё через некоторое время до неё доходит, что это не арендованный хитоши лимузин. хотя, конечно, такую разницу можно было бы заметить и раньше. но хёна даже отчитать саму себя за такую несообразительность не в состоянии.
и когда потерянно ловит взгляд водителя (спасителя?..) в зеркале заднего вида, ей вдруг почему-то приходит в голову, что она до сих пор не представилась. И имя своё выдаёт на автомате, понимая, что всё-таки достаточно различает звуки, чтобы разговаривать. Но не понимая, как именно попросить салфетки и в какой, чёрт возьми, она вообще стране.
Страница: 1
