[indent] родная и любимая r8 не жмет больше положенного. просто потому, что кисок любит покрасоваться. его потрясающе черная и невероятно дорогая машина слишком хороша, чтобы не дать всем желающим возможность пустить на подбородок порцию слюней из чистой зависти. да и не любит с некоторых пор саймон превышать и нарушать. стоило один раз чуть прав не лишиться - и все, вот он - сама аккуратность. обычно все можно решить с помощью денег, но иногда попадаются слишком упертые и высокоморальные инспекторы. нет, саймон может превысить, когда знает, что опаздывает. или когда уверен, что не поймают. но сейчас необходимости нет. к родителям едет нехотя - просто потому что надо. потому что с матерью железная договоренность - раз в неделю как штык. а если нет - то мать приедет к нему в квартиру сама. да-да, с визитом, с походом по всем комнатам и криками "боже, какой срач", в то время, когда удобно ей, обязательно выгонит девушку чуть ли не из постели, если такая обнаружится, откроет холодильник и начнет выговаривать, что питается он отвратительно, что полный бред, потому что еду он заказывает в ресторанах, в хороших ресторанах, и его все абсолютно устраивает. он даже может назвать свое питание здоровым. но матери просто необходимо в такие моменты дать ему понять, что она - лучшая мать, а он - хуевейший сын. получается так себе, но попытаться ей не мешает никто.
[indent] не превышая и не нарушая, кисок успевает слишком вовремя. когда заходит в дом, чувствует слабый запах то ли подгорелой еды, то ли чего-то такого. но все оказывается гораздо проще - в гостиной, развалившись на диване, храпит отец, очевидно выглядящий так, будто пил без продыха дня два как минимум. и чон минхо вообще-то не пьет. кисок не помнит вообще, чтобы когда-нибудь отец напивался до такого состояния, да и в принципе напивался. обычно, когда он знал, что будет в состоянии хотя бы близко к этому, что вот сейчас, просто не приходил домой. очевидно, матери не было дома, раз отец был здесь вот в таком состоянии. очевидно, что матери не было дома, раз под ногами кисока полыхал ее любимый пушистый ковер, прожигая еще и дорогущий паркет из палисандра, привезенный из европы на заказ. причем полыхал - это не преуменьшение. в нос бьет ядовитый запах гари, кисок закрывается рукавом.
[indent] саймону приходится собрать все свои резервы воли и все свое хладнокровие, чтобы найти хоть какую-то емкость больше тарелки. емкостью оказывается ведро из подсобки горничной, что приходит три раза в неделю. с одного ведра ледяной воды он тушит едва ли половину ковра, и когда приходит со вторым, огонь снова покушается на те места, которые у него "отвоевали". однако, достаточно оперативно, кисок с еще трех ведер тушит злосчастный ковер, попадая водой на спящего родителя, остатки тлеющих и представляющих опасность для повторного возгорания мест, он тушит ботинком, открывает окна везде, где только может открыть, создавая сквозняк и оседает на корточки, прислоняясь к чуть не пострадавшей от огня стене с картинами. сердце колотится с такой силой, что кажется, будто сейчас грудину насквозь пробьет. в какой-то момент, спустя всего пару мгновений его начинает буквально трясти крупной дрожью. потому что вдумывается. что, если не приехал бы? не успел бы?
[indent] отец на диване садится, осматривает все огромными, осоловелыми глазами, а потом на кисока трясущегося смотрит. все еще бухой до невозможности, даже не понимающий пока еще, что именно он чуть не натворил. что он чуть себя не угробил. что теперь получит по самое не хочу от матери за ковер, ведь ковер в ее понимании гораздо ценнее наверняка, чем эта свинья, трахающая молоденьких девочек на стороне каждый день и не по разу. отец сидит так минуты две, а потом тянется к бутылке, кажется, коньяка коллекционного, в которой еще на донышке что-то плещется темно-янтарное. а у кисока внутри примерно такой же огонь разгорается, который он потушил всего пару минут назад.

кисок своих родителей любит. но, если честно, он порядком заебся быть нянькой им обоим.

[indent] подлететь к отцу - дело мгновения, выбить ладонью бутылку прямо из его губ - и того меньше. кисок слышит, как она разбивается об тот самый дорогущий паркет из палисандра, который теперь только менять весь, потому что второго такого уже не будет, а мать всех сожрет, если будет не так идеально, как было. (у них вообще было хоть что-то идеально когда-нибудь?). минхо стирает кулаком кровь с губ - горлышко от бутылки проехалось по деснам неприятно, ударило до крови - и смотрит с такой ненавистью, что кисоку кажется, что он впервые вообще так смотрит на сына.
[indent] - ты блять чуть дом не сжег и себя вместе с ним, серьезно еще пить собрался? кисок осматривает комнату внимательнее и видит сигару на ковре, наполовину скуренную, видимо и ставшую причиной всего этого пиздеца.
[indent] - не лезь, щенок.
[indent] чон смотрит на отца, как на чужого. не понимает, что он видит, потому что человек, что сидит перед ним - ему точно не знаком. его отец, хоть и кобель порядочный, но никогда не вел себя действительно как говно. да он даже с ругани с матерью предпочитал соскакивать как-нибудь легко. подарком, или простой покладистостью. а тут... неужели совсем суровая реальность доебала? кисок говорить ничего не хочет, просто думает свалить отсюда. из машины позвонит матери и скажет, чтобы та возвращалась побыстрее. а то вдруг отец решит начатое завершить, спалить тут что-нибудь к чертовой матери.
[indent] - классно тебе эту девчонку трахать? бросает минхо в спину, заставляя кисока напрячься знатно и даже остановиться, хоть и не поворачиваясь. - если бы не тот поход в торговый центр, она бы и дальше была бы моим антистрессом от твоей блядской матери. лучше бы ты не приехал, знаешь? и компания твоя, и мне бы больше не пришлось строить иллюзию лучшей семьи. не надо быть гением, чтобы понять, что отец говорит о енсан. кисок, который совершенно серьезно эту девушку завоевывает мелкими, но очень продуманными шагами, начинает злиться снова. и все эти слова... дают понять, что отец действительно заебался. но так же дают понять, что он действительно свинья.
[indent] ну и, как говорится, сгорел сарай - гори и хата. поэтому кисок возвращается, только чтобы кулак впечатать в красное и отекшее лицо минхо, чтобы кровь он сплюнул на остатки ковра уже не по случайности, а потому, что кисок того хотел. чон-младший смотрит на него с отвращением. с презрением. потому что в жизни подумать не мог, что отец до такого докатиться может. а он вот может, оказывается. и уважать его, кажется, теперь почти уже не за что. - не нравится твоя жизнь? возьми да разведись, и нехуй сопли жевать. я вам не нянька, чтобы выслушивать ваши очередные проблемы, чтобы знать в очередной раз, с кем вы ебались на стороне и что думаете по поводу друг друга. мне не десять, чтобы я переживал за вас и за то, что семья разваливается. в этих словах правды мало.

правда в том, что он правда переживает.
но так заебся быть нянькой им обоим.

[indent] уже в машине кисок набирает номер матери и холодно сообщает, что паркет, как и ковер придется заказывать новый. а еще то, что ей бы поскорее дома оказаться, а то мало ли отец новый пожар учудить задумает. а еще то, что встречаться он будет с ней теперь на нейтральной территории и тогда, когда ему будет удобно, а не тогда, когда ее петух в задницу клюнет, чтобы к нему домой с рейдом прийти. да и вообще, что пора им двоим учиться самостоятельной жизни, что он заебался им сопли подтирать обоим. а потом трубку бросил. хватит с него тушения семейных пожаров.