- ну я им и говорю: "обязательно к нам заходите, мы завтра откроемся". они посмеялись, начали уже, было, уходить. а потом вдруг трое из них оборачиваются резко, вначале на меня смотрят, потом на вывеску. ещё раз на меня. в итоге вообще все стояли глазели. и один кивнул, серьёзно так, говорит: "обязательно будем ходить". а их было... ну, не знаю! человек десять! двенадцать, может быть! - хёён пытается перекричать включённую музыку, льющуюся из динамиков. это очередной хит бейонсе, который за время ремонта стал, пожалуй, их личным гимном - так часто они его слышали, и так подходил он под всё происходящее в последнее время в их жизнях (потому что: "who run the world?~ girls!"). но говорить так громко тяжело, поэтому, свободной рукой поудобнее схватив пульт, она делает звук тише. - и ты представляешь - пришли же! я тебе на них ещё показывала, помнишь? - во второй руке - бутылка шампанского. и чтобы поскорее расправиться с пробкой, хёён под взглядом подруги заходит за барную стойку. с этого ракурса всё кажется куда более привычным и безопасным, но, вместе с тем, удивительным. ведь это их кафе. это они тут главные. у них даже есть своя команда из других бариста. - чёрт возьми!

ей всё ещё не верится.

вспененный воздухом алкоголь резко поднимается наверх и заливает руки, столешницу, раковину под ней, пол. попадает даже на одежду. но, не смутившись ни на секунду, хёён просто разливает шампанское по бокалам, и только лишь после - привычным движением достаёт тряпку и протирает лишнее. это была её идея - подыскать стойку, максимально по конфигурации внутри похожую на ту, к которой они с хвасой привыкли, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств вроде неожиданно заболевших девочек или сильной запары они могли прийти на подмогу без ощущения растерянности. и хотя последний год хёён практически не вставала к кофе-машинке, полученную память никуда не денешь. так что моет от тряпки руки она уже даже не глядя - отмечает лишь, что пока вентиль у крана чуть более тугой. но это мелочи.
                                                           
- да ну что ты всё там стоишь, иди сюда! - по-хорошему, ей бы самой взять бокалы и принести к столику, за которым они, не сговариваясь, встретились, оставшись, наконец, наедине. но смутное желание остаться здесь, "по ту сторону обслуживания", как любил шутить их прежний начальник, заставляет призывать хвасу оторвать свою уставшую за насыщенный день пятую точку от мягкого дивана и подойти, наконец, к ней. - иди-иди, а то я всё без тебя выпью, сама с собой потом будешь отмечать!

обычно хёён не бывала настолько воодушевлённой.                 

кажется, даже в тот день, когда хваса под её чутким руководством собиралась на первую встречу с дон ёлем, ещё не представляя, чем это всё обернётся, хёён была  более спокойна. как будто она не собирала подругу на что-то, обещающее быть свиданием, с "восходящей акулой сеульского бизнеса", как гласил журнал, привычно лежавший на стойке кофейни, в которой они тогда работали. разумеется, он был предназначен для посетителей - всё на европейский манер - но пропустить возможность узнать новости из мира современной элиты было бы глупостью. так что хёён изучала эти журналы в редкие минуты перерывов, и потому знала в лицо каждого, кто был изображён на разворотах подобных изданий. ну, то есть, буквально каждого: могла назвать имя и фамилию по одной части тела с огромных уличных билбордов. зачем-то оформила себе подписку на форбс...

тогда всё это казалось какой-то необязательной, но достаточно интересной игрой. ей было не так уж сложно следить за местными богачами и иметь представление, что и кому принадлежит в южной корее (ну или, по крайней мере, в сеуле), а в ответ на свои старания она получала довольно чёткое понимание ситуации: на самом деле все знаменитости тоже люди. они ходят с тобой в одни рестораны, смотрят те же фильмы в кинотеатрах, бегают по тем же улицам с утрам, после - заказывают у тебя кофе. женятся на твоих подругах. вкладываются в ваш бизнес. помогают со всеми юридическими вопросами. наконец, вы окончательно открываете мейд-кафе.

- кстати, что насчёт нашего адвоката? - воспоминания о том, что на самом деле открытие - всего лишь половина беды, и впереди их ещё ждёт несколько месяцев завершения всех юридических моментов, натолкнули и на воспоминания о человеке, который практически полностью взял решение этих вопросов на себя. хёён готова была поклясться, что пак богом смотрит на её хвасу взглядом пойманного в клетку, но голодного волка. и ей было ужасно интересно, как долго он будет держать себя в руках. и замечает ли повышенный интерес к себе её подруга? - я его сегодня не видела. он приходил нас поздравить? - "тебя, хваса. т е б я  он же пришёл поздравить, да?"

если подумать, наверное, у этих двоих вряд ли что-то будет. одна в упор не замечает, что на неё смотрят как-то по-особенному. другой - несёт в своём поведении и аккуратных фразах столько достоинства, сколько хёён не встречала со времён первого разговора с шин дон ёлем. да и потом. дон ёль и богом - близкие друзья, если верить рассказам хвасы. наверное, на дружбе не очень хорошо сказывается столь сильное очарование женой приятеля.

"да и хваса - хёён скидывает туфли-лодочки, становясь на пять сантиметров ниже, и облегчённо вздыхает, чувствуя, как по ступням прокатываются одновременно волны и боли, и расслабления, - не такая".

но всё же, чёрт возьми, интересно.

- по-моему, нам очень повезло с ним. дон ёль хорошо разбирается в людях, - когда подруга берёт, наконец, бокал, хёён подмигивает ей, намекая, что только что сделала комплимент не только богому, но и ей самой. - ладно, чёрт с ним, - берёт в руки второй бокал и поднимает его чуть выше линии подбородка, обозначая жестом тост. ну или что-то вроде. - мы это сделали, детка!